«При составлении же ханского ответа у Карпини специально справлялись о доступном для папской канцелярии языке, секретари Бату к этому делу относились чрезвычайно серьезно».

Усманов, Миркасым А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XIV вв. Казань: Издательство Казанского университета, 1979, с. 96.

Ссылка на: Джиованни дель Плано Карпини. История монгалов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны / Малеин, Александр И. (пер.); Шастина, Нина П. (ред.). Москва: Государственное издательство географической литературы, 1957, с. 79.

В действительности у Иоанна де Плано Карпини здесь идет речь о составлении ответа Гуюка в Монголии, а не в Нижнем Поволжье. Эта ошибка Усманова перекочевала позже в ряд текстов, поскольку языковой вопрос джучидской администрации стал в дальнейшем чрезвычайно актуальным.

«Кстати, факт господства тюркского языка в дворцах и канцеляриях ранних золотоордынских ханов, например, Берке (1257-1266 гг.), несознательно зафиксирован самим С. Закировым, когда он, ссылаясь на Катрмера, пишет следующее: “В шатре сидели 50 эмиров. Когда были введены послы, они передали хану письмо султана, соблюдая предписанные правила этикета ... Главный кади перевел письмо на тюркский язык, и визирь прочитал его Берке. А хан и все присутствующие были чрезвычайно довольны его содержанием”»

Усманов, Миркасым А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XIV вв. Казань: Издательство Казанского университета, 1979, с. 100.

По логике Усманова, если бы Берке или его эмиры были монголоязычными, письмо Бейбарса должно было быть переведено с арабского на монгольский. Поскольку же письмо было переведено на тюркский, Берке или его эмиры были тюркоязычными.

В действительности Закиров ссылается на перевод у Катрмера схожих текстов у ал-Фурата, ан-Нувайри и еще пары авторов по манускриптам в Вене. Это описание отличается деталями от описания ал-Муфаддала, и Закиров передает его не совсем точно. Письмо было зачитано в присутствии Берке и эмиров до того, как оно было переведено в письменном виде. Зачитывал его визирь Шараф ад-дин Казвини, который знал арабский и тюркский. Он явно не знал монгольского и поэтому не мог перевести письмо на монгольский. Эта же важная деталь указана и ал-Муфаддала, и ее упоминает Закиров на предыдущей странице. Усманов, однако, не упоминает этого упоминания у Закирова и ал-Муфаддала, поскольку это упоминание противоречило бы его аргументации. Вместо этого он ссылается на соответствующее место у Закирова (Усманов не видел перевода Катрмера), согласно которому перевод письма был сделан до того, как он был зачитан Берке, и этот перевод сделал главный кади у Берке. В действительности кади сделал этот перевод уже после того, как письмо зачитал визирь. Кади тоже сделал перевод на тюркский, и Берке зачитал его (вернее, повелел зачитать) после этого при своем дворе повторно. Логично предположить, что кади тоже не знал монгольского.

Обобщая, довод Усманова здесь не действует: в ставке Берке просто не было людей, которые знали бы одновременно арабский и монгольский.